Так произошло и в рамках дела № 33-8604/2024, инициированного по иску Генеральной прокуратуры РФ к М.Ф. Гайсину об обращении в доход государства акций ОАО «Уральский завод электрических соединений «Исеть» («Исеть»). Прокуратура утверждала, что М.Ф. Гайсин, являвшийся депутатом Государственной Думы РФ с 1996 по 2000 годы, получил в это время контроль над акциями Исеть в нарушение антикоррупционного законодательства в виде прямого запрета на осуществление предпринимательской деятельности и участие в управлении коммерческими организациями.
Суд первой инстанции удовлетворил требования прокуратуры и обратил в доход государства акции Исеть на основании пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ. Напомним, что указанная норма предусматривает, что право собственности может быть принудительно прекращено, если будет установлено, что имущество было приобретено с нарушением антикоррупционного законодательства.
Апелляция и кассация поддержали выводы первой инстанции и оставили решение в силе. Однако М.Ф. Гайсин не согласился с выводами судов и обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд РФ.
В итоге, Определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ от 25.06.2024 № 45-КГ24-6-К7 судебные акты нижестоящих инстанций были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение.
Среди прочего Верховный Суд РФ пришел к следующим важным для дальнейшей практики выводам:
Действие закона во времени.
Распространенной проблемой при рассмотрении исков прокуратуры является анализ действия закона во времени. Так, указанный выше пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ был введен лишь в 2012 году, в то время как коррупционные нарушения могли иметь место значительно раньше. Следовательно, по общему правилу указанная норма не должна распространяется на такие действия собственников спорных активов.
Однако российские суды приходили к выводу, что пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ фактически регулирует частный случай антисоциальных сделок, которые и до 2012 года были запрещены ст. 169 ГК РФ. Кроме того, суды отмечали, что в связи с тем, что ответчики фактически продолжают владеть незаконно полученным имуществом и в настоящее время, к отношениям может применяться действующее на сегодняшний день законодательство.
Верховный суд с таким подходом не согласился и указал, что, так как по общему правилу норма материального права не распространяется на правоотношения, возникшие до вступления этой нормы в силу, пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ не может быть применен при рассмотрении требований об изъятии активов, которые были приобретены М.Ф Гайсиным до 2012 года.
Аналогичную позицию Верховный Суд занял и при анализе действия во времени самого антикоррупционного законодательства, устанавливающего обязанности и запреты для депутатов и государственных служащих. Суд указал, что действия лица могут оцениваться только с точки зрения действующего на момент их совершения закона, иной подход не соответствует важнейшему принципу правовой определенности.
Исковая давность.
Как мы ранее уже отмечали, еще одной из проблем споров по искам прокуратуры является вопрос исковой давности. Суды неоднократно приходили к выводу, что на исковые требования об изъятии активов исковая давность не распространяется, так как такие требования заявляются в защиту публичных нематериальных прав, а прокурор не является экономически заинтересованной стороной.
Однако Верховный Суд РФ пришел к иному выводу, указав, что на требования прокуратуры об изъятии активов сроки исковой давности распространяются, т.к. в силу прямого указания закона исковая давность не применяется к требованиям о защите нематериальных благ, к которым относятся жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, личная и семейная тайна, имя, авторство и иные блага, принадлежащие гражданину (ст. 150 ГК РФ). Требования прокуратуры об обращении активов в пользу государства к категории нематериальных благ никак не относятся, поскольку такие требования являются имущественными.
Размер исковых требований.
Верховный Суд РФ также обратил внимание на то, что суды нижестоящих инстанций не учли, что механизм пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ предусматривает взыскание с лица лишь разницы между фактической стоимостью имущества и размером доходов, отраженных в предоставленной отчетности. При этом именно на прокуратуре лежит бремя доказывания размера незаконно полученного имущества.
Мы полагаем, что описанные выше выводы Верховного Суда РФ являются крайне важными для всей дальнейшей практики и, возможно, помогут российским судам в будущем принимать более обоснованные решения по данной категории дел.